Вчера наш новый слесарь (как сказать новый, он работает уже у нас почти три месяца, ну и слово слесарь тут не совсем уместно, не тянет он пока на него) задал мне просто таки сакраментальный вопрос: “Тебе не страшно?”. Дело было так. Меняли мы комбайновый кабель. Комбайн, как раз вырубался и находился чуть ниже верхней ниши. Я залез в лаву и начал заводить в комбайновый двигатель кабель. В процессе я спохватился - не взял один из необходимых мне рожковых ключей. Покричал наверх, чтобы принесли всё необходимое. Тут и залез в лаву Максим и задал мне свой вопрос, по поводу того, страшно мне или нет. Ему (Максиму), за все те месяцы, что он работает так и не пришлось ни разу побывать в лаве. Всё как-то на штреках отирался. А тут залез, глаза на выкате, как два блюдца, весь дрожит, по сторонам озирается. Тут мне вспомнился эпизод, который произошёл лет шесть назад. Тогда наш участок работал на l8'. Мне был дан наряд врезать «кормушку» на воздушный рукав возле комбайна, там как раз немного подвалило лаву и грозам нужен был отбойный молоток. Полез я туда. На нижнем приводе как раз наращивали рештак, а сверху один гроз подрубовал завал. С последним я разминулся где-то чуть ниже середины между нижней головкой и комбайном. Только я врезал тройник и отполз от комбайна метров двадцать вниз, как внизу загудело. Я насторожился. Начал садится завал, который подрубовали. По лаве пошел гул: такое нечто среднее между шумом волн плещущихся о берег и звуком опрокинутой стопки книг. Звук всё нарастал, наконец, достиг максимума. Из завала дунуло струёй воздуха с большим содержанием пыли. Перед этим, за пять метров от меня по падению, там, где не было посадочных тумб сели на жёсткую стойки трения, которые стояли с завально стороны забойного конвейера – щёлк, щёлк.. Ну, думаю, пизда мне. Вверх лезть нельзя, там возле комбайна лава подвалена, снизу завал садится, что делать? Я вжался в конвейер. Затем , буквально на расстоянии вытянутой руки от меня села стеной по самые тумбы раскрошенная порода. Я закрыл глаза. Когда их открыл, гул завала уже стихал вдали. Тут мне стало тяжело дышать, то ли от клаустрофобии, то ли от того, что опрокинуло вентиляционную струю. На теле выступил липкий пот. Смотрю, в луче коногонки блестит пыль поднятая в воздух. Через несколько секунд проветривание восстановилось и мне в лицо пыхнула свежая струя воздуха. Да, стрёмное это дело. На вопрос Максима я ответил, что нет, не страшно. Хотя, когда вспоминаю описанный выше эпизод, меня всегда трусит от страха. Наш бригадир рассказывал, что однажды, его при посадке завала воздушной волной выкинуло из под посадочной тумбы, перебросило через конвейер и ударило об забой.